127055, г. Москва
Тихвинская ул., д. 2, оф. 7
Тел.:
info@gaidarfund.ru
Календарь мероприятий
14 декабря 2012
Научная конференция "20 лет современного экономического образования и исследований в России"
28 ноября 2012
Лекция "Аукционы: бархатная революция в экономике"
14 ноября 2012
Лекция "Экономика Российской империи и Русская революция 1917 года"
Самое читаемое
- Документ: 10 телеграмм о приближающемся голоде
- Лекция Дмитрия Быкова: "СССР- страна, которую придумал Гайдар"
- Андрей Нечаев. Реформы Гайдара. Мифы и реальность
- Ольга Романова: "На Конституцию у наших судей аллергия"
- Стабилизация ситуации в России: Роль Президента (Документ из архива Егора Гайдара)
Дискуссия
Когда закончится "война памяти" между Россией и Прибалтикой?
Рига 1940. Демонстрация в поддержку вступления советских войск в Латвию (Фото: ИТАР-ТАСС)
Все произошедшее имеет фактологическую и интерпретационную стороны. Интерпретации порождают «войны памяти», которые, в свою очередь, ведутся историками – на более или менее научном уровне, и массовыми сознаниями разных народов – на уровне мифологизированном.
Собственно, базовый источник спора – секретные протоколы к пакту Молотова-Риббентропа, согласно которым Польша и страны Балтии становились разменной картой в геополитической игре гитлеровского и сталинского режима. Несмотря на то, что даже по признанию Владимира Путина, достаточно того, что в 1989 году Верховный совет СССР признал эти протоколы преступными, расхожая точка зрения сводится к тому, что у Сталина не было другого выхода: в преддверии войны ему нужен был прибалтийский плацдарм. То, что государства эти были независимыми – никого из приверженцев этой точки зрения не волнует.
Да, и Эстония, и Латвия, и Литва вели сложную игру, пытаясь сдерживать и немецкие, и советские имперские амбиции, подозревая, что противостоять двум могучим армиям они не смогут. Но это обстоятельство ни в коей мере не оправдывает Сталина: оккупация Прибалтики никак не обезопасила СССР. И кошмар 1941 года с его трагическим стремительным отступлением тому вполне достаточное доказательство.
То, что сотворило НКВД за год «добровольного присоединения», привело к тому, что, например, в Латвии немцев встречали как освободителей. Что, в свою очередь, никак не оправдывает тех латышей, которые охотно участвовали в уничтожении евреев, цыган и коммунистов, между которыми они предпочитали ставить знак равенства.
Оправдано ли было участие прибалтов в национальных легионах СС? Было ли это их войной за независимость против большевизма? Как относиться к «лесным братьям»? На этот счет есть ответы, но они все – разные. Для одних они – патриоты, для других – пособники нацистов. И согласиться с правдой, лежащей где-то посередине – невозможно. У всех своя правда, и никакой золотой середины здесь нет
То, что творили сталинские подручные уже после войны в Балтии, в высокой степени оправдывает представления об СССР как об оккупанте прибалтийских стран. Но можно ли назвать оккупацией сравнительно вегетарианский режим, который, пройдя через ряд инкарнаций и легитимаций, существовал в годы позднего Советского Союза?
Кажется, что «войнам памяти», подогретым сначала историей с «бронзовым солдатом», а затем «делом Кононова», не будет конца. В самом деле, Кононов – борец с фашизмом, действовавший по законам войны, или человек, который ни за что, ни про что дал приказ убить в том числе беременную женщину? И никакой ответ, даже в виде решения Европейского суда по правам человека, не является окончательным и примиряющим воюющие на поле памяти стороны. Не зря писал поэт-песенник в советское время: «Что-то с памятью моей стало, / Все, что было не со мной помню». Стоит ли удивляться тому, что, согласно майскому исследованию Левада-Центра, прибалтийские республики наряду с США и Грузией, находятся внутри российской «оси зла» - среди стран, которых россияне считают наиболее недружественно относящимися к России?
Отсюда вопрос: возможно ли в принципе примирение на мемориальном поле брани – хотя бы в пространстве того, что Егор Тимурович Гайдар называл «долгим временем»? Или мы обречены на долгие десятилетия разных интерпретаций одних и тех же исторических фактов в угоду политической конъюнктуре?
Борис Дубин социолог, руководитель отдела социально-политических исследований Левада-Центра Отношения между Россией и странами Балтии в их оценке коллективным мнением россиян – целый клубок проблем, и проблем – не Балтии, а России. Давайте разделим здесь несколько планов. Первый и самый важный – имперский. До тех пор, пока преобладающая часть российского населения будет видеть в России великую державу с огромной армией, которая, тем не менее, не занимает положенного ей места в мире, а в окружающих странах – земли ее бывших подданных и зону особых геополитических интересов (к этим суждениям присоединяются от 60 до 40% наших соотечественников), граждане России будут усматривать едва ли в каждом шаге правительства, населения, даже части населения балтийских стран «антироссийские» мотивы. Соединение у большинства наших соотечественников комплекса превосходства с комплексом неуверенности или даже неполноценности – плохая почва для понимания других. Второй план – отношение большинства россиян к советскому наследию. За 2000-е годы оно сформировалось как по преимуществу положительное, и то, что задевает этот «нерв» или подразумевает другую оценку чего бы то ни было советского, тут же вызывает ответную реакцию защиты или раздражения. И тогда многие из наших опрошенных либо предпочитают отговориться тем, что у них нет твердого мнения и они затрудняются с ответом, либо же они не хотят пересматривать свои оценки, тем более - под влиянием тех же граждан Латвии, Эстонии и др. («Они еще будут нас учить!...»). Проблема признания ответственности нынешней России как наследницы СССР за репрессии против населения балтийских стран, ставших под давлением того же СССР «советскими республиками», оценивается большинством жителей России именно в таком контексте. А потому доля считающих, что Россия должна принести извинения за оккупацию не превышает 15% и среди молодежи она еще ниже.
Третий план – русский: до 80% россиян считают, что русские в странах Балтии подвергаются дискриминации, причем треть наших сограждан – что эта дискриминация «очень серьезная». Те же 80%, по их словам, поддержали бы более решительную политику руководства России по защите русских в странах Балтии – думаю, все-таки речь не идет о тех методах «защиты», которые применялись Россией в августе 2008 г. на территории Грузии.
|
Леонид Млечин журналист, писатель, историк Я не думаю, что в этом случае существует множественность исторических правд. Такие рассуждения могут относиться к особо сложным историческим периодам, скажем, гражданских войн, но когда речь идет о Второй Мировой войне, то там все однозначно — потому что никак невозможно сказать, что была правда у нациста, убивающего людей, и у его жертвы; у тех кто стоял на стороне Гитлера и тех, кто им противостоял. Историческая правда только одна. Так получилось, что Германия после прихода к власти нацистов постепенно превратилась в государство абсолютного зла, и любое противостояние нацистам совершалось на стороне добра, хотели того люди ли не хотели. Это совершенно не исключает необходимости познания всей многосложности истории, потому что на протяжении той драмы, которая началась в августе 1939 года, участники неоднократно меняли свое место — оказывались то в роли агрессора, то в роли жертвы. Каждый этот исторический этап нужно внимательнейшим образом изучать — и тогда выяснится, что присоединение Прибалтики было насильственным, что депортации были преступлением, но что и борьба на стороне немцев тоже была преступлением. На самом деле, участие многих прибалтов в уничтожении евреев и их служба на стороне нацистов никак не были связано с присоединением к СССР — просто люди захотели в этом участвовать. Вся трудность в классификации действий Сталина, который сначала (до 22 июня 1941) союзничал с Гитлером, а потом оказался в лагере его противников. Первое было его выбором, а второго он пытался избежать. Но с 22 июня 1941-го по 9 мая 1945 года Красная армия была на стороне сил добра. Хотел этого Сталин или не хотел — он противостоял Гитлеру. Конечно и там, и там был тоталитарный режим, но между ними была большая разница, потому что господство Гитлера в Европе означало бы катастрофу не только для русских, но и для всех прибалтийских народов тоже, потому что в планах Гитлера этим народам отводилась исключительно обслуживающая роль. И это сейчас не советская пропаганда, это реальность, основанная на документах и на практике оккупационного режима. Так что я не вижу проблемы в том, чтобы восстановить историческую реальность — все эти события очень хорошо изучены и осмыслены историками. Но дело в том, что народы, их общество и власти, не желают на эту правду смотреть, потому что в этом зеркале видна очень неприглядная картина: видна история, в которой практически нет героев — там одни преступники, коллаборационисты и негодяи. Никому не хочется в эту историю заглядывать. Все предпочитают выстраивать историю более или менее приятную и сваливать грех на другую сторону.
|
Эва-Кларита Петтаи политолог, лектор Тартуского университета, автор книги «Демократизация истории в Латвии. Гражданское сознание и политика истории в первое десятилетие независимости» В последнем вопросе Андрея Колесникова я чувствую некоторую безнадежность. И она мне вполне понятна, потому что самый честный ответ на него такой: «До тех пор пока в России и Прибалтике историей будут пользоваться для того, чтобы заработать политические очки или оправдать те или иные политические решения, эти «войны памяти» будут продолжаться». Все эти регулярно повторяющиеся риторические (и не только) битвы между Россией и Прибалтийскими государствами по поводу их исторического прошлого, почти никакого отношения к истории, как таковой, не имеют. Все это — исключительно политические игры, использующие исторические мифы (созданные профессиональными историками, как с той, так и с другой стороны). Вопрос только в том — как справиться с этими расхожими взаимоисключающими мифами? Возможно ли это без обоюдной политической воли к компромиссу? Очень сомневаюсь.
Давайте ненадолго вообразим, что российские лидеры и прибалтийские правительства действительно захотели бы примирить разные точки зрения на недавнее прошлое, чтобы двигаться дальше. Тогда можно было бы создать многостороннюю «комиссию по решению сложных исторических вопросов», по аналогии с недавно созданной немецко-польско-российской исторической комиссией. Эта комиссия должна бы была договориться о некоторых неизменных положениях, которые не подлежат обсуждению. Например, о незаконном характере оккупации и присоединении независимых прибалтийских государств в 1940 году; о том, что жители присоединенных государств стали жертвами сталинского режима (также как и миллионы русских); о том, что солдаты советской армии, так же как и миллионы гражданского населения, совершили подвиг ради победы над фашизмом; наконец, о том, что советский режим в Прибалтике сохранял свой незаконный характер и после 1945 года — даже тогда, когда террор и депортации закончились. И это, конечно, самая трудная часть работы комиссии. Но если бы об этом удалось договориться, то многое из того, о чем пишет Колесников, можно было обсуждать — честно и открыто.
Такая комиссия должна бы была пользоваться государственной поддержкой, но быть при этом абсолютно независимой и решать задачу найти компромисс, а не навязать другой стороне свою точку зрения (именно так действовали ранее созданные президентские комиссии). Также было бы интересно поразмышлять о том, кто мог бы войти в состав такой комиссии — самой мне приходят в голову только несколько профессиональных историков. Результатом работы такой комиссии должна бы была стать не публикация очередного сборника архивных документов, а формирование списка наиболее острых исторических вопросов и максимально широкие дискуссии по ним.
Это могло бы стать началом более продуктивного общественного диалога между Россией и Прибалтикой. И вот здесь бы началась по-настоящему трудная работа. Потому что тогда бы потребовалось бы изменить школьные учебники, подготовить учителей, организовать открытые дебаты (по телевидению, радио и в газетах), устроить парламентские слушания, провести совместные семинары и конференции на разных уровнях (школы, университеты, НКО), и т. д. Однако, чтобы все это возымело эффект — необходимо действующее гражданское общество и свобода СМИ. В сегодняшней России всего этого нет. Поэтому заменить однозначность мифов открытыми к разным толкованиям интерпретациями будет очень сложно. Кстати, я думаю, что и в Прибалтике добиться такого плюрализма мнений будет тоже непросто.
Это по-настоящему сложная и увлекательная задача, и, как я уже говорила, дело здесь не в самой истории, а отношениях между Россией, Прибалтикой и Еворсоюзом. Однако, в отношениях с Польшей Россия, кажется, готова искать компромисс по историческим вопросам — почему бы не сделать это и в отношениях с Прибалтикой?
(перевел с английского Илья Венявкин) |
Опубликовано: 23 июня 2011