Дискуссия

Радикальный национализм – главная угроза для России?

Андрей Колесников: Убийство кавказцами болельщика ЦСКА 18-летнего Андрея Урюпина снова обострило националистические настроения. Тень Манежки в очередной раз нависла над многонациональной столицей нашей родины…

Для начала – цитата из «Долгого времени» Егора Гайдара: «Крах СССР и марксистской идеологии, образование Российской Федерации в ее нынешних границах по-новому поставили вопрос о государственной самоидентификации. Часть российской элиты активно выступает за определение России как государства русских, где особая их роль интегрирована в официальную идеологию и подкреплена особым положением православной церкви. Но для многонационального государства, жители которого на протяжении многих поколений были подданными сначала царя, потом тоталитарного режима, трансформация в страну российских граждан — органичный путь развития. На этом пути именно гражданство служит критерием, определяющим статус человека, а этническая принадлежность личности отделяется от государства, перестает быть тем, что государство устанавливает и контролирует, становится частным делом гражданина.

По традициям государственной идеологии Россия не принадлежит к иммигрантским странам, но во многом ближе к ним, чем к мононациональным этническим государствам. Открытое сообщество российских граждан, как это ни странно звучит для радикальных националистов и ксенофобов, органичнее продолжает российскую историю, чем закрытое сообщество русских. Именно такое открытое сообщество граждан предоставит России XXI в. возможности, которые активно и успешно использовала Америка позапрошлого и прошлого столетий: потенциал массового привлечения иммигрантов и их интеграцию в структуру российского полиэтнического общества, объединенного русским языком, русской культурой и российским гражданством».

Национализм – одна из главных проблем сегодняшнего российского общества. Проблема, имеющая несколько измерений – от политических до бытовых. С одной стороны, есть объективные причины для национализма – рост числа мигрантов. И этот тренд актуален отнюдь не только для России, но и для большинства европейских стран, где ультраправая идеология и соответствующие партии становятся все более популярными. Это – другая сторона национализма, политическая. Умеренный национализм эксплуатирует действующая власть. Его комически-популистское измерение в течение долгих лет представлено специально «заточеной» на подыгрывание бытовой ксенофобии политической силой – ЛДПР. Националистическую риторику используют коммунисты и официозное православие. Время от времени возникают прокремлевские националистические проекты, решающие разного рода ситуативные политические задачи – от движения «Наши» до Дмитрия Рогозина (человек-проект).

При этом если чего всерьез и боятся во власти, так это не либералов или экономического кризиса, а радикального национализма - Манежная площадь стала символом ультраправой угрозы. В нем видят главного конкурента. Из-за него власть побаивается свободных выборов и предпочитает управлять электоральным процессом. Отсюда эта «гершензоновщина» - уж лучше Путин, чем русский националистический бунт. Вспомним подлинник: ««Кучка революционеров ходила из дома в дом и стучала в каждую дверь: «Все на улицу!» (…) Полвека толкутся они на площади, голося и перебраниваясь. Дома грязь, нищета, беспорядок, но хозяину не до этого. Он… спасает народ… Нам не только нельзя мечтать о слиянии с народом – бояться мы его должны… и благословлять эту власть, которая одна своими штыками и тюрьмами еще ограждает нас от ярости народной». В современной транскрипции это звучит примерно так: «Если в стране состоятся свободные выборы, то победят национал-социалисты, которые своими популистскими лозунгами привлекут голоса избирателей».

При этом националистическую волну пытаются оседлать и власть (которая тем самым гасит градус экстремистских настроений – или ей так кажется), и оппозиция (на тусовке «Последняя осень» присутствовали некие «Новые националисты»). Говорят о либеральном национализме и национализме персонажей, которые метафорически называются «футбольными фанатами», и которые все чаще становятся жертвами столкновений с этнически однородными группами молодых людей. Популярным становится слоган «Хватит кормить Кавказ!».

Словом, национализм – тренд сезона, он в моде, он вооружен и опасен, он красноречив и демагогичен.

Но вот вопрос: надо ли его бояться до такой степени, чтобы согласиться с несвободными выборами? Обязательно ли отпущенная на волю электоральная кампания приведет к власти поклонников «коловрата» или умелых риторов вроде Рогозина?

В принципе, если верить социологическим исследованиям Левада-центра, которые год за годом фиксируют настроения россиян в этой чувствительной сфере, получается, что никакой особой националистической агрессивности в широких массах не наблюдается – нет даже совсем уж тревожной негативной динамики. Для примера: никогда не чувствовали враждебности к гражданам иной национальности 60% респондентов в 2002 году, а 2011 году их несколько, но не фатально, меньше – 50%. Другой вопрос, что общественное мнение рассматривает как главную причину национализма вызывающее поведение граждан иной национальности: сегодня так думают 44% респондентов, а в 2002-м таковых было всего 25%. Но при этом вполне очевидно, что уж поклонников радикального национализма, да еще готовых в массовом порядке голосовать за что-то, напоминающее фашизм, не так уж много.

К тому же достаточно правоохранительным органам плотно заняться темой – а после Манежки они вынуждены этими сюжетами и сообществами заниматься, как тут же ситуация начинает улучшаться. Согласно данным центра «Сова», с начала года было вынесено 43 обвинительных приговора за расистское насилие. Это сравнительно много. В этом году от расистского насилия погибло 16 человек и ранено 90 – это кошмар, но все равно жертв меньше, чем раньше.

Национализм – это серьезно. Его профилактикой и наказанием за преступления надо заниматься очень плотно. Только вряд ли из-за этого стоит отказываться от демократии.

Владимир Прибыловский политический аналитик, Президент Информационно-исследовательского центра "Панорама", руководитель Публичной интернет-библиотеки "Антикомпромат"  Власть конечно боится победы националистов, но в такой же мере пугает других угрозой национализма. Причем пугать начала еще раньше, чем сама стала бояться. Пугала-пугала и довела до того, что действительно стало есть, чего бояться (поскольку запугивание Франкенштейном было невозможно без его кормления). Националисты 90-х (РНЕ и ЛДПР) были еще чистыми жупелами, а начиная с вскормленной Кремлем «Родины» - уже реальной угрозой. Я думаю, что главная угроза для России - это не национализм сам по себе, а вызванная им Кавказская война, которая расползается по всей стране. Вызванная имперским национализмом власти, она теперь плодит еще и этнический национализм. Я думаю, что отклонение маятника в сторону национализма уже неизбежно в любом случае. Надолго или нет, с насколько разрушительными результатами – не ясно. Но неизбежно. Полагаю, что в гипотетическом случае свободных выборов сегодня, националисты легко набрали бы от 30 до 40% голосов. Однако это была бы не одна партия, а 3-4, разной степени радикализма-конформизма, этноцентризма-империализма, и с ненавидящими друг-друга лидерами. Новая власть формировалась бы с участием националистических сил - но не самых радикальных, с использованием ненационалистами как объективного противоречия между этно-националистами и националистами-имперцами, так и субъективных противоречий между их вождями. В среднем получилась бы лево-националистическая власть – умеренно левая и умеренно националистическая, с колебаниями в разные стороны, в том числе в сторону либерализма. Дальше многое зависело бы, во-первых, от развития ситуации с Кавказом - от войны, а во-вторых, от того, как ненационалистические силы (левые и либеральные) смогут взаимодействовать друг с другом, с умеренными националистами, как успешно они смогут решать другие проблемы, в том числе экономические. Частичного демонтажа страны скорее всего уже не избежать (Чечня, затем Дагестан, возможно и далее), но, может быть, этот демонтаж будет не очень революционным и не очень кровавым. Если нынешние тенденции продлятся (разрастание войны, бессилие авторитарного режима справится с нею, коррупция, рост цен на продовольствие даже при стабильных ценах на энергоносители…) , то через какое-то время введение демократии даст националистам на ее старте уже не 30-40, а 50-60% - и за более радикальные партии, и возможно с сильными лидерами (которых пока слова богу нет). Если среди победивших националистов возобладают идейные радикалы, то итогом их короткого правления будет разруха и полноценная гражданская война скорее всего. Консервация авторитаризма «навечно» рано или поздно приведет к взрыву, в котором главную роль будут играть национал-радикалы. Итог тот же самый. Наконец, возможна трансформация самого режима в националистическом (или в псевдо-националистическом) направлении. (Кстати, либералы напрасно поддерживают статью 282-ю. Она уже сейчас палка о двух концах). Такая трансформация тоже быстро приведет к кровавому распаду. Чем дольше продлится нынешний авторитаризм и чем жестче он будет (надо признать, что пока он мягок) – тем многочисленнее и радикальнее будут националисты к моменту его ликвидации (сверху или снизу), соответственно и гражданские войны будут кровавее и разрушительнее. Но не исключено, что уже просто поздно пить боржоми.

Алексей Макаркин первый вице-президент Центра политических технологий Всплеск национализма – проблема мировая, ответ на глобализацию, реакция, которая не предлагает конструктивных решений (те меры, которые за них выдаются, являются типичными популистскими инициативами), но сильно действует на эмоции людей. Современная политика рациональна, рассудочна, подменяет сильные чувства профессиональным пиаром. В этой ситуации людям хочется «остренького», пусть и неполиткорректного. Еще одна важная причина роста националистических настроений – то, что их сторонники четко определяют врага, причем конкретного, которого видишь каждый день. В Европе это иммигранты, у нас – как гастарбайтеры из Средней Азии, так и в еще большей степени, выходцы с Северного Кавказа. «Старые националисты» из «Памяти» выдвигали на первый план антисемитизм, ориентируясь на дореволюционную Россию с массовым еврейским населением в «черте оседлости» - и остались маргиналами в условиях значительно более сильной, чем сейчас, политической конкуренции. «Новые националисты» отодвинули антиеврейскую тему на задний план (хотя она иногда и прорывается на поверхность), а выставили вперед «кавказофобию», значительно более соответствующую настроениям массовой аудитории, а не сходки единомышленников. Одно время российские власти пытались использовать националистов, которых они считали «вменяемыми», рассматривая их как «социально близких» (в отличие от либералов). Думается, что перелом наступил после того, как «вменяемый» националист Горячев оказался другом Тихонова, убийцы адвоката Маркелова и журналистки Бабуровой – так что стена между «хорошими» и «плохими» ребятами является мнимой. А дальше последовала «манежка», после которой позиция власти по отношению к националистам еще более ужесточилась. Другое дело, что власть сдерживает националистов сугубо административными мерами (как и либералов, и радикальных левых), не допуская их в «архитектурную», выстроенную и регулируемую сверху, партийную систему. Но административные меры могут дать только временный эффект. К тому же восприятие националистов как «социально близких» не исчезло в широких слоях чиновничества, в том числе силового, влияние которого продолжает быть весьма высоким.

Василий Жарков историк, заведующий кафедрой политических и сравнительно-исторических исследований Московской высшей школы социальных и экономических наук. В финале блестящей антиутопии Владимира Войновича «Москва-2043», в столицу России, где до этого правил режим, весьма напоминающий то, что мы имеем в сегодня, триумфально въезжает император Серафим, Сим Симыч Корновалов, глава «симитов» - сторонников «особого пути» России, ультраконсерваторов и националистов. Император Серафим сменяет на посту главы государства Генералиссимуса, бывшего сотрудника КГБ Лешку Букашева, в 80-е работавшего в Германии. И вот уже его коллега из другого отдела, Дзержин Дзержиныч, спешит переименоваться в Дружина... А над Россией пролетает последний в ее истории реактивный самолет, с автором, возвращающимся в Мюнхен с успешно выполненным редакционным заданием журнала «Нью-Таймс»... Нет, я не к тому, как много совпадений с реально наступившим будущим можно найти в этом тексте, написанном замечательным писателем почти 30 лет назад. Вот и сегодняшний журнал «Нью-Таймс» не обанкротился, как в конце книги Войновича, а продолжает радовать нас своими номерами. Значит ли это, что и с будущим приходом националистов к власти в России Войнович тоже просчитался? Ближайшее десятилетие, скорее всего, даст ответ на этот вопрос. Пока же можно согласиться: русские националисты еще ни разу не претендовали на власть всерьез, ни в 90-е, ни в «нулевые». Результат «Родины» в 2003-м был впечатляющим лишь на фоне неудач предшествующего десятилетия, к тому же мы все прекрасно помним, чем в результате закончился тогдашний рогозинский проект. Сегодня же, думается, у Марин Ле Пен гораздо больше шансов стать президентом Франции, чем у кого-либо из лидеров российских ультра-правых. Тем более смешно говорить о попытках незаконного захвата власти — кто это будет делать? Белов-Поткин? Властная система в сегодняшней России не так сильна, как кажется, но явно сильнее собственной оппозиции, в том числе той ее части, которая составляет лагерь крайних националистов. Манежная площадь не продемонстрировала ни лидеров, ни внятных политических требований и пока выглядит лишь как малосущественный эпизод — особенно на фоне городских бунтов в Европе и Азии. Да, отсутствие сбалансированной миграционной политики вкупе с непомерными аппетитами олигархического бизнеса, предпочитающего эксплуатировать фактически рабский труд бедолаг из Центральной Азии, да, коррупция чиновничества и правоохранительных органов, приводящая попустительству в отношении криминальных сообществ, построенных по диаспорному принципу — все это не может не приводить к росту недовольства среди большинства жителей России. Кстати, не обязательно этнических русских. Достаточно послушать, что порой говорят московские татары, чеченцы и другие мусульмане о своих единоверцах, в массовом порядке нахлынувших в столицу за последние годы — иной активист «фа» на их фоне покажется либералом. Так устроена жизнь в России, что отношения между людьми испокон веков строились у нас не столько по кровно-родственному принципу, сколько по принципу соседства. И если новый сосед не сильно нарушает привычный уклад окружающей жизни, если он готов вписаться и не лезет «со своим уставом в чужой монастырь», бояться ему практически нечего. Другое дело, что в последние годы можно наблюдать некоторые явления, ранее российским реалиям не свойственные. В частности, появление молодежных хулиганских группировок, построенных и отличающих друг друга сугубо по этническому принципу. Если раньше дрались двором на двор (а в своем дворе жили спокойно все вместе: русские, татары, армяне), то теперь дерутся кланом на клан — идентификация другого уже все больше не территориальная («парень с соседней улицы»), а этническая («даг», «русак»). Во «взрослой» жизни, хочется надеяться, все эти противоречия более-менее нивелируются (благо дагестанские мальчики, обжившись в столице, быстро меняют треники на цивильный костюм и приучаются пить русскую водку). Но и расслабляться тоже вряд ли стоит. В стране, где на государственном уровне нет сформулированной национальной политики, и даже толком не понятно, кто за нее несет ответственность, где массовая миграция усугубляет и без того острейшие социальные проблемы, где власть продажна и не вызывает доверия, трудно уповать, что все как-то самом собой рассосется, и «авось пронесет».  В современном мире многие процессы развиваются быстро, в исторических масштабах почти мгновенно. В свое время, чтобы завоевать власть, превратившись из аутсайдеров в правящую партию, большевикам потребовалось менее восьми месяцев — от марта к октябрю 1917 года их численность возросла более чем в 10 раз. А ведь еще на исходе 1916-го Ленин даже не надеялся, что его поколение российских левых сможет всерьез претендовать на власть в России. В условиях современных средств сетевой коммуникации подобные процессы могут занимать гораздо меньшее время. Так что вопрос о том, смогут ли наци получить шанс прийти к власти в России, это вопрос о том, как долго еще продлится пресловутая путинская стабильность. И насколько самодовольной, самонадеянной и костной будет оставаться сегодняшняя российская элита. Стойкое нежелание перемен, ограниченность интересов, банальная жадность — все то, что демонстрируют наши «сильные люди» сегодня — завтра может обернуться катастрофой, в результате которой над страной, и правда, на какое-то время могут даже перестать летать самолеты. Вот, что первостепенно, если уж говорить о том, какая угроза главная. Что же касается русских ультранационалистов, то в данном контексте не стоит забывать — это практически единственная политическая сила в России, еще не разу не скомпрометировавшая себя пребыванием у власти.

← Вернуться к списку дискуссий