Дискуссия

Близки ли россиянам лозунги движения «Оккупируй Уолл-стрит»?

Андрей Колесников: Протестная активность движения «Захвати Уолл-стрит!» перекинулась через континент и, как заметил один культуролог, стала главной политической инновацией года. За время существования движения стало понятно, что цели и задачи его мутны и неопределенны, зато вполне ясны пафос и месседж: они – против социального неравенства, которое выражается в крайне несправедливых формах. И это, как мы теперь понимаем, проблема всего цивилизованного мира. Возможно, ключевая проблема.

Иными словами, новое движение вряд ли стоит рассматривать как политическую силу – для этого оно слишком аморфно. Его немыслимо представить и как идеологизированное движение – у них нет идеологии, даже постмарксистской, хотя внешне все это выглядит как левачество. Выступления против корпораций, финансовых бонз и их бонусов, против политической системы, которая недостаточно учитывает голоса широкой публики, тех самых 99 процентов, которые противопоставляют себя золотому одному проценту, стали возможны как раз благодаря рыночной экономике и политической демократии западного типа (и в этом смысле сравнения с движениями арабской весны совершенно некорректны). Больше того, разрушение финансовых и политических институтов Запада, при всех претензиях к ним, могут превратить экономику в еще более несправедливую, а в политическом смысле вообще возможна узурпация власти диктатором-популистом. Тем не менее, движение уолл-стритовцев следует воспринимать как серьезный симптом социального нездоровья.

Социальное расслоение – проблема не только Америки или Запада в целом. Это и проблема России. Причем наши бедные пребывают в еще более удручающей нищете, а богатые – утопают в еще более непристойной роскоши: статус нефтегазовой державы и система моральных, а точнее, аморальных ценностей постсоветского периода к этому просто «обязывают».

Несмотря на то, что материальные проблемы неизменно находятся в «топах» исследований социологов по поводу списка неудовлетворенности теми или иными сюжетами жизни, на площади и улицы наши граждане не спешат. Во-первых, они не связывают свои беды с политическим режимом. Во-вторых, опыт последних лет приучил многих россиян полагаться только на самих себя, замечая при этом власть только тогда, когда надо дать взятку. В-третьих, лозунг «Все воруют» распыляет протестное внимание большой российской аудитории и способствует политической апатии – станут наши граждане возмущаться бонусами инвестбанкиров! Они толком не знают, кто это такие. В-четвертых, традиции гражданской самозащиты только-только зародились, пожалуй, с момента создания движения в защиту Химкинского леса.

Пока весь западный мир гудел, горел, протестовал, представлял перфомансы, у нас помалкивали все, включая радетелей социалки «единороссов» и коммунистов. Отметились только лихие молодые люди, вывесившие на «Авроре» «Веселый Роджер». Владимир Путин, естественно, высказался в том смысле, что это чисто западные проблемы, а Дмитрий Медведев обратил внимание на важность социальных вопросов, борьбы с бедностью и наращивания среднего класса.

Но вопросы остаются. Как бороться с бедностью и наращивать средний класс? Одновременно или это противоречащие друг другу задачи? Как влияют на социальное неравенство миграция и демографические тренды? Надолго ли хватит инерции нашего нефтегазоносного бюджета, да еще на фоне растущих оборонных расходов, на поддержание социальной сферы? Долго ли мы протянем без пенсионной реформы? И надолго ли все-таки хватит терпения у российского народа, который хотя и медленно, но осваивает технологии гражданского сопротивления?

Евгений Гонтмахер экономист, член правления Института современного развития  Я не вижу перспектив в России движениям типа "Occupy Wall street". У нас другой, не западный тип общества. Мы очень близки к таким латиноамериканским образцам как, например, Мексике времен Порфирио Диаса (правил страной в конце XIX - начале XX века при помощи имитации демократических процедур более 30 лет), нынешней Венесуэле Уго Чавеса. Чем характерны такие общества? Открытым попранием чувства справедливости и человеческого достоинства большинства очень узким меньшинством во главе с вождем (можно называть его и президентом). При этом люди молчат, часто очень долго, задавленные ежедневной борьбой за выживание, умело проводимой политикой подачек бедным и устранения конкурентов вождю, массированной пропагандой. Это кажется эффективным потому что такого типа общества, несмотря на быстрый рост городов, в своей массе имеют аграрную природу: крестьяне остаются по своему менталитету таковыми еще несколько десятилетий после ухода из деревни, подхватив заодно все прелести жизни в фавелах. Выразить свой протест эти люди и боятся и не умеют, но рано или поздно, доведенные до крайности и взбудораженные каким-нибудь недобитым харизматиком, они устраивают кровавые революции, в результате которых к власти приходит очередной вождь. В нашей истории всё это присутствует: бездарное самодержавие → 1917 год → Ленин → гражданская война → Сталин → уничтожение крестьян (как физическое, так и путем переселения в города). Но, казалось бы, сейчас, в начале XXI века, после 20 лет почти непрерывных потрясений, Россия из этой колеи насилия и попрания достоинства человека в пользу вождя и его окружения, должна была выскочить. Однако этого не произошло. Основная причина - качество и непоследовательность реформ. Стране с всё еще преобладающим крестьянским менталитетом сначала предложили глянцевую картинку, срисованную с сытого и системно устроенного Запада, не оценив при этом истинный масштаб и тяжесть переходного периода от тоталитарного прошлого к светлому демократическому будущему. В результате маятник качнулся назад - к вождизму, роскоши элиты на фоне убожества будничной жизни большинства, которое копит негодование, но не умеет и боится выплеснуть его в институциональных формах (пока существуют лишь их имитации). Осталось только дождаться какого-то повода (на первый взгляд незначительного), когда произойдет открытый выброс этой негативной энергетики, который будет осёдлан, видимо, националистами - единственной силой, опирающейся на массовые общественные настроения. Причем относительно разумные люди, которые будут пытаться соединить европейскую системность Мари ле Пен с российской действительностью, будут посрамлены фанатской толпой, которая вынесет на поверхность совсем уж дремучие персонажи, от которых сами же и пострадают. Есть ли другой выход у России? Или "красное колесо" просто сделает очередной поворот? Это вопрос к тому меньшинству, которое ментально уже оторвалось от аграрного общества: бизнесмены, университеты, просто образованные люди. Позволят ли они власть имущим еще раз разменять свои сиюминутные интересы на судьбу страны? Это вопрос к правящей элите: есть ли у нее хотя бы инстинкт самосохранения или она надеется пересидеть еще 5, 10, 15 лет, а потом благополучно эвакуироваться из России? Убежден, что исторический шанс выскочить из колеи деградации у России всё еще есть, но с каждым годом поддержания ложно понятой стабильности он уменьшается. Одним из признаков как раз поворота к лучшему и станет появление у нас массового общественного движения, подобного нынешнему "Occupy Wall street".

Алексей Байер экономист  При всех видимых различиях, ситуация в США, вызвавшая волну протестов на Уолл Стрит, в основе похожа на ситуацию в России. В целом протестующая молодежь в своей идеологии умерена. Она не требуют свержения капитализма, а хочет вернуться к капитализму “открытых возможностей”, к “экономической демократии”. Чтобы работающий человек мог рассчитывать на набор социальных услуг (еда, крыша, медицинская помощь, образование детям, пенсия) достойный развитого цивилизованного общества. Существующая же система работает на богатейший 1% населения, тогда как как средний класс исчезает. Никто не требуют национализировать банки, а чтобы они давали кредиты бизнесу и потребителю, а не играли в финансовые казино. Считается, что их идеология наивна, но избрав мишенью банки демонстранты смотрят в корень проблемы. США постепенно превращаются в сырьевую экономику. Страна живет эксплуатацией резервного статуса доллара, потребляя больше, чем производит и экспортируя около $700 миллиардов зеленой бумаги ежегодно. Не удивительно, что банкиры, отвечающие за производство и экспорт этого сырья, богатеют. Америка обретает типичные черты сырьевой экономики: де-индустриализация, падение реальной производительности труда, разрыв в уровне заработков, при котором те, кто стоят у корыта богаты, а все остальные довольствуются крошками с их стола. Иными словами, Америка становится похожей на Россию - ярчайший пример сырьевой экономики. Для обеих бывших сверхдержав выход один: ре-индустриализация и отказ от зависимости от печатного станка для США и от нефтяной трубы для России.

Даниил Дондурей культуролог, главный редактор журнала «Искусство кино», член Совета по развитию гражданского общества и правам человека при Президенте РФ Мне кажется что сама природа протеста в России и Америки (а также в других западных странах) абсолютно разная. Во-первых, там граждане ориентируются на СМИ, разного рода аналитиков и интернет-разоблачения, поэтому выступают против системы, против несправедливых рыночных отношений, породивших жирующие банки, наглые или фантомные пузыри и все то, о чем написал Андрей Колесников. Во-вторых, там протест исходит от представителей среднего класса, пусть и его аутсайдеров, а также некоторого количества людей, пребывающих на социалке, от скучающей молодежи. В России же люди не выступают против системы как таковой или даже против высшей власти. Они всегда протестуют либо против отдельных элементов системы, либо против каких-то когорт конкретных людей, которые вызывают у них моральное отторжение — чиновников и их родственников, людей с мигалками, полицейских или просто богатых людей. Важно, что за исключением замороченных либералов, подавляющее большинство населения страны убеждены в том, что российскую систему в целом изменить нельзя. Летом 2010 года Институт социальных исследований изучил настроение молодых людей от 18 до 35 лет и выяснил, что около 60% из них считают, что от их труда, одаренности, образованности, активности, ответственности… ничего не зависит! В России нет значимых, действенных институтов легального протеста, кроме одного, который будет и дальше развиваться, а впоследствии сулит нам большие неожиданности. Это каста спортивных фанатов. Я думаю что многие смысловые ресурсы, связанные с будущим русскими фашизмом, имеют отношение именно к ним — к фанатам. В этой ситуации многое будет зависеть от того, кого наши медиа и стоящие за ними политические силы объявят «врагами народа». Я думаю, что в четвертый раз проехаться на олигархах уже не получится: народ уже видит, олигархи — ручные, обесточенные люди. Поэтому останется выбор: либо объявить врагами народа чиновников (но мне кажется, Кремль на это не решится), либо иноверцев и инородцев. Американцы, грузины или украинцы на эту роль не годятся. Других серьезных кандидатов на то, чтобы успокоить и как-то канализировать естественную агрессию граждан, утихомирить население через «негативную идентификацию» (против кого дружим) у нас сегодня нет.

Фотография: Юлия Идлис

← Вернуться к списку дискуссий